Умар Джабраилов о своем доме и коллекции искусства - «Интерьер»
Умар Джабраилов, коллекционер и меценат, рассказал ИНТЕРЬЕР+ДИЗАЙН о своем доме и отношениях с искусством.
«Статьей дохода, рациональным вложением средств искусство для меня никогда не было. Искусство — это то, что радует, дает визуально-тактильный и культурный импульс. Я покупаю не имя, а произведение, которое меня торкает (хотя это может оказаться и знаковый художник, Дэмиен Херст например). Когда говорят, что вот на этой абстрактной работе «правильные пятна», а на той — «неправильные» — это чушь и абсурд, развод того, кто хочет быть разведенным. Восприятие индивидуально.
Входная зона. Хозяин предпочитает работы крупного формата.Чтобы найти себя, человек проходит долгий путь. Путь познания, разочарований, сравнений, отрицания... Я вырос в СССР. Был комсомольцем, по убеждению вступил в партию. Мечтал о полетах в космос, хотел строить БАМ, восхищался летящими эстакадами и красавцами-мостами, которые возводили советские архитекторы. Я был устремлен в будущее. Но когда началась перестройка и открылись новые возможности — потерялся, забыл о том, что любил. В то время повсюду появился антиквариат, позолоченные рамы и старинная мебель казались такими красивыми! Люди с деньгами начали скупать их. И я тоже — сложно было не поддаться стадному чувству — стал собирать ампир и передвижников. Тогда, в девяностых, мы не были устремлены в будущее. К счастью, у меня сработала внутренняя планка. К тому же я много путешествовал, набирал визуальный опыт: Германия, Чехия, Франция. Мой мозг постоянно долбил: смотри, какой красивый особняк, какой замок, какое здание!
![]()
Зимой 1999 года я вышел из своего набитого антиквариатом дома и понял: больше в него не вернусь. Находясь здесь, я не развиваюсь. Это даже не стагнация — регресс. К тому моменту мы сдали жилой комплекс «Груббер», дом 29 на Арбате. На самом верху была демонстрационная квартира. Я поселился в ней, сделал ремонт. Это была моя первая квартира в минимализме.
«Первое произведение современного искусства я купил в 1999 году в Lisson Gallery. Это была работа Аниша Капура. Многие удивлялись: какая-то красная тарелка. А меня она торкнула!»
Вскоре, в 1999-м, поехал на арт-форум в Берлин. С передвижников переключился на современное искусство (войти в него мне очень помогла Айдан Салахова). Имен я не знал, брал то, что нравится. Постепенно собралась огромная коллекция. В последнее время я увлекся фотографией. Считаю, это отдельная культура, очень интересная.
«Не надо делать из дома музей. Достаточно нескольких работ, которые, тебя радуют».
Уверен, что российские художники могут конкурировать с западными. Ведь все, что есть в мире современного, основывается на нашем: на русском авангарде и конструктивизме. Мы должны не только иконы вывозить, но и современное искусство. Нам не хватает институциализации. Каждый галерист и музейщик — князек в своей вотчине. Один одно делает, другой другое. Нужна единая концепция. Без национальной идеи, без государственной поддержки никогда никакое искусство не получит серьезной базы. Необходим полноценный, мирового уровня музей современного искусства. Возможно, аналогичный Триеннале в Милане, где были бы представлены и искусство, и дизайн. Галереи могут быть как частными, так и государственными, искусство должно иметь право на самобытность и свободу. Однако национальная идея — обязательна. А она может поддерживаться только государственным капиталом. Может быть, сейчас на базе «Сколково» что-то захотят сделать. Было бы неплохо если бы там говорили не только о технологиях, но и об искусстве, привязали бы к этом проекту, например, поддержку молодых художников.
![]()
Хозяин любит машины, однако считает, что их количество на семью должно быть ограниченно. «Если примут такой закон, с удовольствием подчинюсь».
Тогда, в далеком 1999-м я не то чтобы изменился — продвинулся. Стал расти. Помимо искусства начал изучать архитектуру. Тадао Андо, Ричард Мейер, Оскар Нимейер. Через них вышел на русский авангард и конструктивизм. И понял, что все у нас есть, просто мы не умеем этим пользоваться. А ведь даже Ле Корбюзье заимствовал идеи у русских конструктивистов. Я решил, что мой дом будет рациональным, функциональным, оптимизированным. Никаких поместий и усадьб. Потому что я не помещик и не купец. Да, надо знать классику, но если мы пользуемся инструментарием XXI века, летаем самолетами, сидим за компьютерами и общаемся по скайпу, то и архитектура, и искусство, окружающие нас, должны соответствовать времени. Нельзя сегодня строить так же, как столетия назад. После наших землянок — копировать Ренессанс.
В результате редизайна деревянное обрамление камина заменено на белое стеклянное. Оно прекрасно гармонирует с фотоработами
Р. Касперса на стене напротив.
Когда-то я пришел к умозаключению: каждый человек, а нас шесть миллиардов, должен не только потреблять. Сегодня у меня есть наработанный финансовый инструмент, мне есть на что жить и заниматься благотворительностью. Денежный знак не является фетишем и смыслом моего существования. Мой образ жизни достаточно аскетичен. Убежден, что человек должен постоянно развиваться. Недавно защитил диссертацию: «Эффективное государство в условиях глобализации». А коллекцию я решил передать Московскому музею современного искусства. Просто понял: полезнее, если она будет там. Раньше я не представлял, как люди отдают свой капитал или имущество государству или музею. И вдруг сам оказался на этом месте. У меня еще работы остались. Наверное, построю какой-то павильон, повешу их там.
Фотографии представителя дюссельдорфской школы Р. Касперса (р. 1957). На огромных полотнах — множественные изображения одинаковых мелких предметов.Дом расположен в комплексе «Остров Фантазий» в Крылатском на искусственно созданном острове. Авторы пространственно-планировочного решения комплекса — Владимир Плоткин и ТПО «Резерв». Здание дорабатывали итальянские архитекторы Вильям Савайа и Паоло Морони, которые известны также как блистательный дизайнерский дуэт. Основной движущей силой проекта выступил сам заказчик.
Автор яркой геометрической абстракции — П. Хелли (р. 1953). Художник, историк искусства, философ, создатель движения «нео-геометрический концептуализм». Живет в Нью-Йорке. Работает в основном с акриловыми красками.«Когда мы начали работу, я вдохновился творчеством Ричарда Мейера. Разработал идею, концепцию. Работу над интерьером отдал на откуп одному нашему дизайнеру. Теперь жалею: все было сделано без меня. Сам бы я применил другие, более качественные материалы и передовые технологии. Так что я считаю, что я перед своим домом в чем-то провинился». Недавно был произведен редизайн интерьера. В результате пространство стало еще чище, проще, аскетичнее. Уменьшилось количество мебели и цветных деталей. Дополнившее дом искусство выдержано в сдержанной монохромной палитре.
Умар Джабраилов, коллекционер и меценат, рассказал ИНТЕРЬЕР ДИЗАЙН о своем доме и отношениях с искусством. «Статьей дохода, рациональным вложением средств искусство для меня никогда не было. Искусство — это то, что радует, дает визуально-тактильный и культурный импульс. Я покупаю не имя, а произведение, которое меня торкает (хотя это может оказаться и знаковый художник, Дэмиен Херст например). Когда говорят, что вот на этой абстрактной работе «правильные пятна», а на той — «неправильные» — это чушь и абсурд, развод того, кто хочет быть разведенным. Восприятие индивидуально. Входная зона. Хозяин предпочитает работы крупного формата. Чтобы найти себя, человек проходит долгий путь. Путь познания, разочарований, сравнений, отрицания. Я вырос в СССР. Был комсомольцем, по убеждению вступил в партию. Мечтал о полетах в космос, хотел строить БАМ, восхищался летящими эстакадами и красавцами-мостами, которые возводили советские архитекторы. Я был устремлен в будущее. Но когда началась перестройка и открылись новые возможности — потерялся, забыл о том, что любил. В то время повсюду появился антиквариат, позолоченные рамы и старинная мебель казались такими красивыми! Люди с деньгами начали скупать их. И я тоже — сложно было не поддаться стадному чувству — стал собирать ампир и передвижников. Тогда, в девяностых, мы не были устремлены в будущее. К счастью, у меня сработала внутренняя планка. К тому же я много путешествовал, набирал визуальный опыт: Германия, Чехия, Франция. Мой мозг постоянно долбил: смотри, какой красивый особняк, какой замок, какое здание! Один из немногих цветных акцентов в доме — работа М. Веггенмана «Без названия» (2008). Алюминий, высокоглянцевые лаки. Экран домашнего кинотеатра 4,5 х 2, 5 м воспринимается как произведение концептуального искусства. Зимой 1999 года я вышел из своего набитого антиквариатом дома и понял: больше в него не вернусь. Находясь здесь, я не развиваюсь. Это даже не стагнация — регресс. К тому моменту мы сдали жилой комплекс «Груббер», дом 29 на Арбате. На самом верху была демонстрационная квартира. Я поселился в ней, сделал ремонт. Это была моя первая квартира в минимализме. «Первое произведение современного искусства я купил в 1999 году в Lisson Gallery. Это была работа Аниша Капура. Многие удивлялись: какая-то красная тарелка. А меня она торкнула!» Вскоре, в 1999-м, поехал на арт-форум в Берлин. С передвижников переключился на современное искусство (войти в него мне очень помогла Айдан Салахова). Имен я не знал, брал то, что нравится. Постепенно собралась огромная коллекция. В последнее время я увлекся фотографией. Считаю, это отдельная культура, очень интересная. «Не надо делать из дома музей. Достаточно нескольких работ, которые, тебя радуют». Уверен, что российские художники могут конкурировать с западными. Ведь все, что есть в мире современного, основывается на нашем: на русском авангарде и конструктивизме. Мы должны не только иконы вывозить, но и современное искусство. Нам не хватает институциализации. Каждый галерист и музейщик — князек в своей вотчине. Один одно делает, другой другое. Нужна единая концепция. Без национальной идеи, без государственной поддержки никогда никакое искусство не получит серьезной базы. Необходим полноценный, мирового уровня музей современного искусства. Возможно, аналогичный Триеннале в Милане, где были бы представлены и искусство, и дизайн. Галереи могут быть как частными, так и государственными, искусство должно иметь право на самобытность и свободу. Однако национальная идея — обязательна. А она может поддерживаться только государственным капиталом. Может быть, сейчас на базе «Сколково» что-то захотят сделать. Было бы неплохо если бы там говорили не только о технологиях, но и об искусстве, привязали бы к этом проекту, например, поддержку молодых художников. Хозяин любит машины, однако считает, что их количество на семью должно быть ограниченно. «Если примут такой закон, с удовольствием подчинюсь». Тогда, в далеком 1999-м я не то чтобы изменился — продвинулся. Стал расти. Помимо искусства начал изучать архитектуру. Тадао Андо, Ричард Мейер, Оскар Нимейер. Через них вышел на русский авангард и конструктивизм. И понял, что все у нас есть, просто мы не умеем этим пользоваться. А ведь даже Ле Корбюзье заимствовал идеи у русских конструктивистов. Я решил, что мой дом будет рациональным, функциональным, оптимизированным. Никаких поместий и усадьб. Потому что я не помещик и не купец. Да, надо знать классику, но если мы пользуемся инструментарием XXI века, летаем самолетами, сидим за компьютерами и общаемся по скайпу, то и архитектура, и искусство, окружающие нас, должны соответствовать времени. Нельзя сегодня строить так же, как столетия назад. После наших землянок — копировать Ренессанс. В результате редизайна деревянное обрамление камина заменено на белое стеклянное. Оно прекрасно гармонирует с фотоработами Р. Касперса на стене напротив. Когда-то я пришел к умозаключению: каждый человек, а нас шесть миллиардов, должен не только потреблять. Сегодня у меня есть наработанный финансовый инструмент, мне есть на что жить и заниматься благотворительностью. Денежный знак не является фетишем и смыслом моего существования. Мой образ жизни достаточно аскетичен. Убежден, что человек должен постоянно развиваться. Недавно защитил диссертацию: «Эффективное государство в условиях глобализации». А коллекцию я решил передать Московскому музею современного искусства. Просто понял: полезнее, если она будет там. Раньше я не представлял, как люди отдают свой капитал или имущество государству или музею. И вдруг сам оказался на этом месте. У меня еще работы остались. Наверное, построю какой-то павильон, повешу их там. Фотографии представителя дюссельдорфской школы Р. Касперса (р. 1957). На огромных полотнах — множественные изображения одинаковых мелких предметов. Дом расположен в комплексе «Остров Фантазий» в Крылатском на искусственно созданном острове. Авторы пространственно-планировочного решения комплекса — Владимир Плоткин и ТПО «Резерв». Здание дорабатывали итальянские архитекторы Вильям Савайа и Паоло Морони, которые известны также как блистательный дизайнерский дуэт. Основной движущей силой проекта выступил сам заказчик. Автор яркой геометрической абстракции — П. Хелли (р. 1953). Художник, историк искусства, философ, создатель движения «нео-геометрический концептуализм». Живет в Нью-Йорке. Работает в основном с акриловыми красками. «Когда мы начали работу, я вдохновился творчеством Ричарда Мейера. Разработал идею, концепцию. Работу над интерьером отдал на откуп одному нашему дизайнеру. Теперь жалею: все было сделано без меня. Сам бы я применил другие, более качественные материалы и передовые технологии. Так что я считаю, что я перед своим домом в чем-то провинился». Недавно был произведен редизайн интерьера. В результате пространство стало еще чище, проще, аскетичнее. Уменьшилось количество мебели и цветных деталей. Дополнившее дом искусство выдержано в сдержанной монохромной палитре.
